"До войны россиянин тратил на продукты 42% доходов, теперь будет 75-80%". Экономист о последствиях санкций и возможном дефолте

Экономист Ярослав Романчук рассказал в спецэфире Настоящего Времени об экономических последствиях санкций для России, на каких слоях населения они отразятся сильнее всего и вероятен ли в стране дефолт:



— Дефолт может случиться, но это никак не повлияет на поведение Кремля, потому что он поставил на карту все. Просчитывал ли он финансовые последствия или не просчитывал, но даже обнищание населения в два раза едва ли сократит число тех, кто выступает за войну. Может быть, сократит на 10 п.п. Поэтому Кремль делает совершенно другие ставки. Чисто экономическими санкциями, дефолтом, повышением безработицы в три раза едва ли заставишь Путина и его генералов пойти на какие-то уступки. А с белорусскими и российскими рублями это был такой троллинг для того, чтобы сказать: "Если вы не хотите так, тогда мы вас тоже будем принуждать к нашим условиям", – не более того.

— Вы сказали, что повышением безработицы в три раза войну не остановить, – это один из прогнозов, что произойдет в случае дефолта в России?

— Дефолт – это техническая мера. Аргентина последние 20 лет объявляла дефолт, может быть, раз 8. Там 3% населения, которые близки к власти и ресурсным потокам, достаточно хорошо живут. Этих денег хватает на содержание силового аппарата. Это все убивает средний класс, убивает тех людей, которые не имеют доступа к валюте, к рынкам, к традиционным источникам дохода. А для тех 70% россиян, которые не жили хорошо и привыкать не хотят, они остаются орками, зомбированными телевидением, пропагандой, слепо веря, что Путин ведет священную войну.

— Что вообще значит эта угроза дефолта? У России есть кредитные обязательства, она должна выплачивать по ним купоны. Допустим, она однажды выплатить это не смогла. Почему это приводит к каким-то последствиям, которые ощущают обычные люди?

— Это последствия, которые будут иметь финансовые организации: банк, эмитенты облигаций, правительство. Это грозит тем, что в непосредственном будущем этой организации или государству денег больше не дадут. Но я не видел планов Кремля брать такого рода деньги. Это все разрушает кредитную историю, репутацию. На сегодня репутация Кремля и российской власти обнулена. Поэтому с точки зрения того, что ждет обыкновенного россиянина, – это то, что не будет денег для того, чтобы закупать импортные комплектующие и сырье, не будет денег, чтобы закупать компоненты для производства лекарств. И человек будет вынужден либо переплачивать за некачественное национальное или белорусское, либо переплачивать на черном рынке. Так или иначе количество качественных товаров и ассортимент будет резко меньше. Соответственно, в этой ситуации высоки шансы того, что правительство введет дополнительно какие-то налоги и будет собирать все больше денег.

Если в начале 2022 года до войны россиянин тратил на продукты питания 42% доходов, то теперь он будет тратить 75-80%. А что делать с остальными расходами – это вопрос как раз к режиму затягивания поясов на бюджете. И этот режим начнется уже в ближайшие два-три месяца.

— Мне кажется, что когда многие россияне старше 35 слышат слова "дефолт", ассоциируют его прежде всего с 1998 годом в России. Такой сценарий, когда совершенно резко выросла цена доллара во много раз и всех других валют, возможен в случае дефолта сейчас?

— Уже без дефолта такой сценарий произошел. В конце 2021 года курс был 74-75 рублей за доллар. Сегодня рыночного курса нет, но там зашкаливает 150-200 за тот сценарий, который рисуется. Это и есть некое повторение дефолтного сценария 1998 года. Но я отмечу, что политика Центрального банка России в 2021-2022 годах была качественнее, лучше и прагматичнее, чем та, которая была в период 1996-1998 годов. Поэтому технократы российского правительства выучили уроки и тот факт, что Набиуллина даже попросилась в отставку, говоря: "Я на это не подписывалась", – говорит о том, что они понимают, к чему может привести повторение поведения Центрального банка и правительства в 2022-2023 годах. Если только печатный денежный станок, тогда инфляция будет не такая, как прогнозирует Набиуллина, – 70%. Это в семь раз больше, чем была в 2021 году. Она будет, может быть, и 100%, и 200%. Поэтому эта борьба между генералами и теми, кто хочет печатать деньги, с одной стороны, и технократами в российских коридорах власти продолжается.

— Откуда эта оценка в 70% инфляции в России?

— Я слышал по докладу, который звучал на заседании Путина, оценка инфляции в случае какого-то базового сценария была 69,72%. Вот 70% – это то, что может случиться в 2022 году, если не произойдет какого-то улучшения ситуации. Соответственно, если мы рассматриваем девальвацию, то девальвация будет 280-300%. Но, опять, это чисто оценочное суждение, потому что базовых данных для сколь-нибудь точного прогноза пока нет.

То, что будет гораздо хуже, что вследствие дефолта Россия будет отрезана от финансового рынка, – это совершенно очевидно. Если взять по деньгам, которые были у россиян в ценных бумагах российского рынка, то на конец 2021 год в эквиваленте они имели где-то 550 млрд долларов. Сегодня же, я думаю, это уже где-то меньше 100 млрд. То есть 400 млрд долларов уже съел кризис, уже съела война, которую начала Россия против Украины.

— То есть если раньше россияне приходили в магазины, покупали бутылку молока за 50 рублей, то в данном случае они будут платить за нее 85-90 рублей?

— Да. Инфляция – это показатель корзины товаров и услуг. Что-то подорожает в два-три раза, что-то подорожает на 20-30%. Но в совокупности 70% – это тот прогноз, который дает глава Центрального банка. Я думаю, что он будет пересматриваться, но тем не менее это такой прогноз, если будет ослаблена денежно-кредитная политика. Соответственно, это больше всего ударит по бюджетникам, по пенсионерам, по малоимущим, потому что в магазин ходил с 1000 рублями – у тебя была одна корзина, а после инфляции корзина станет в три-четыре раза меньше. Соответственно, эти рубли обесценятся и потеряют покупательную способность.

— Какие слои населения самые уязвимые, если говорить про профессии? Понятно, что, этот удар почувствуют все, но люди каких профессий почувствуют его наиболее болезненно?

— Есть очень хороший критерий – все те люди, которые получают фиксированный доход в рублях, они являются самыми уязвимыми. Это учителя, врачи, пенсионеры, студенты, которые получают стипендии, госслужащие – те люди, которые не могут управлять доходом и переводить часть в валюту, они, конечно же, будут пострадавшими. Они же будут получать зарплату в конце месяца, а цены-то растут весь месяц. Это называется "инфляционный грабеж населения". Вот он, собственно, в России уже включился.

— Можете ли вы предсказать, какие ограничения дальше будет вводить Центральный банк России? Мы знаем, что они ограничили сумму снятия долларов с валютных счетов. В России деньги можно сейчас снимать только в долларах и только 10 тысяч долларов, а дальше – по курсу в рублях. Какие еще шаги? Что будет с рынком ценных бумаг – акций и облигаций, которые сейчас размещены у российских брокеров?

— Рынок ценных бумаг похоронили, про него можно забыть. Есть те люди, которые спекулируют на том, что если купить сегодня [ценные бумаги], то через год можно будет заработать. Но это предположительно, если война закончится, будут выплачены репарации, и он каким-то образом оживет. Но это очень высокоспекулятивная рисковая штука.

Что может делать Центральный банк? Он может, во-первых, ограничить вообще валютные операции, могут быть иски приоритетных покупок по импорту, могут быть квоты, могут быть разного рода запреты, могут быть комиссии при снятии валюты или при переведении в доллары. Инструментов изъятия денег у населения и их субъектов хозяйствования много, но суть их одна: сбить желание населения покупать доллары и вообще делать долларовые операции. Центральный банк может напечатать рубли – доллары он печатать не может, поэтому всех будет принуждать работать в рублях. А инфляция будет передавать часть этой рублевой покупательной способности правительству. Так работает механизм изъятия покупательной способности и конфискации денег у населения через инфляцию и через девальвацию.

— На фоне того, что мы видим из Украины, – как бомбят украинские города, как ежедневно в Украине умирают люди прямо сейчас, все разговоры про экономику в России кажутся на данный момент несколько кощунственными. И все разговоры, которые мы ведем с экономическими обозревателями, на самом деле сводятся только к одному вопросу: когда российское население почувствует обеднение? И может ли это обеднение остановить военные действия?

— Обеднение не остановит военные действия. Военные действия остановит только сила. Северная Корея, Венесуэла, Иран, Советский Союз – все эти примеры говорят о том, что население, которое не имеет полной информации и у которого отключено критическое мышление, через холодильник и через желудок не поймет ценность свободы, демократии и мира.

— А когда почувствует?

— Почувствует уже в ближайшее время. Есть данные по изменению цен. Радикально поменяется отношение россиян к такому параметру своих расходов, как летний отдых: его уже не будет, совершенно очевидно. И количество людей, которые будут чувствовать уже на себе последствия, что будет уже в ближайшие месяц-два. И прежде всего это средний класс, который привык к одной модели жизни, – сегодня его не будет. Мы говорим про 25-30 млн россиян, для которых изменения наступают уже сейчас. В первую очередь это регионы. Москва и Петербург почувствуют это в последнюю очередь. Все зависит от того, как быстро российские коммерческие структуры сумеют наладить контрабандные потоки через Казахстан, Кыргызстан и другие страны.

— Правда ли, что даже сейчас россиянам по любому курсу лучше все-таки покупать валюту, даже за 100 рублей?

— Даже за 150 лучше покупать, потому что управлять валютными рисками лучше, имея под матрасом твердую валюту. А российский и белорусский рубли давно уже превратились в деревянные эквиваленты некогда мягких валют.